«После четырех или пяти часов езды по этим унылым местам хребты гор заменились возвышенностью, каменистою* и сильно взволнованною, но уже не представлявшею тех безпрерывных подъёмов и спусков, от которых с непривычки кружилась голова. Вся местность поросла кустарником и мелким лесом, покрывающим довольно обширное пространство, так что весь этот край получил название Шумы (шума – по Сербски значит лес). Мы ехали так ещё около часа. Потом вдруг камень исчез, и мы вступили в прекрасную дубовую рощу. С какою отрадою поехали мы по ровной мягкой дороге!
* В цитируемом тексте орфография и пунктуация авторские за исключением «ятей» и «еров», которые мы убрали из соображений удобочитаемости.
Эта роща принадлежит монастырю Дужи. Нас там ожидали. При въезде в монастырския владения мы были поражены двумя листами бумаги, привешенными к деревьям с каждой стороны дороги. Мой товарищ сорвал, из любопытства, один из листов, и прочел – великолепное Сербское стихотворное приветствие первым Русским путешественникам, перешедшим порог Герцеговины. Несколько подальше, нас приветствовал устно, с Сербским гостеприимным «Добро дошли», монах, выехавший нам на встречу.
Увы! Теперь прекрасная дубовая роща вырублена Турками, гостеприимные и умные монахи Дужские разогнаны, и самый монастырь обращен в казарму! В декабре прошлаго года в Шуме и окрестных местах произошло, как известно, возстание несчастных Христиан Герцеговинских. Возставшие несколько времени стояли в монастыре, потом Турки его заняли и сделали его центром своих резервов. Бедный монастырь! А лучшей обители, братии более трудолюбивой, ревностной и попечительной о просвещении народа не было во всей Герцеговине и Боснии! Я счастлив, что мог видеть Дужский монастырь до его разорения.
Монастырь построен среди описанной мною дубовой рощи. Его окружает низкая ограда. Жилыя строения в нем показались бы европейцу самыми жалкими, но для Герцеговины они великолепны. Есть в монастыре столы и стулья, вилки и столовые ножи, свидетельствующие о влиянии Европы; но всё-таки братия предпочитает сидеть на коврах, которыми устланы полы. Всего более поразили нас при первом взгляде – необыкновенно малые размеры окон и дверей; вы должны страшно нагнуться, чтобы войти в келию. Это происходит от «страха Турецкаго»: Турки видят в больших окнах и дверях признак гордости и независимости хозяина, и потому христиане принуждены избегать этого архитектурного удобства. Они так привыкли к низеньким дверям, что всегда, даже когда нет нужды, невольно нагибаются, переступая порог комнаты.
Церковь в Дужах большая, довольно высокая, построенная из хорошаго белаго камня. Прежде была в Дужах маленькая, темная церковь. В течение десятков лет копил деньги почтенный старец, игумен Евстафий, собирал подаяния по всей Герцеговине, и наконец в 1855 году приступил к великому делу, о котором помышлял всю жизнь: к перестройке церкви. Как только стены и крыша были готовы, и поставлена была деревянная перегородка для отделения алтаря от церкви, храм освятили (во имя Успения Пресвятой Богородицы).
На деятельное продолжение внутренней отделки средств не было; впрочем игумен нанял в Белграде живописца, который написал два местных образа: конечно художества в них не много, но лучших образов нет в Боснии и Герцеговине (я говорю о новых образах, а не о тех, которые остались от времен Сербских королей). Кроме этих образов, церковь стоит внутри голая, и внушает какое-то печальное чувство нищеты и сиротства. Какова-то она будет, когда выйдет из рук Турецкаго гарнизона!
Я забыл сказать о наружности церкви: это довольно высокое здание, с простою крышею; купола нет, как и во всех церквах, построенных в новое время в этих краях Турции. Подле церкви, на жерди, висит небольшой колокол, сохранившийся как-то изстари в Дужском монастыре: Турки так привыкли его там видеть, что, хотя роптали и косились на него не раз, однако до сих пор не смели тронуть его; впрочем, надобно сказать и то, что он прежде хранился внутри самой церкви, и недавно только вынесен наружу. Он нижнею окружностью немного шире обыкновенной фуражки; но такого большаго колокола нет в Герцеговине, и нет другаго, которые посмел бы явиться на чистом воздухе: потому народ чрезвычайно дорожит им и им любуется. Иногда монахи дерзнут по-тихоньку зазвонить в свой колокол! (…)
Рукописей в Дужах не много, и то почти все новейшия, богослужебныя. Исторический интерес имеет только отрывок жития Св. Петки, составленнаго Евфимием Патриархом Терновским: отрывок Болгарской редакции, вероятно весьма близкий к времени, в которое жил сочинитель. Есть в Дужах также великолепный, пергаменный с раскрашенными заглавными буквами, экземпляр одного из старопечатных Сербских изданий, – если хорошо помню, Божидарова Октоиха.
Впечатление, который Дужский монастырь произвел на нас, было самое приятное. Мы видели там надежду на будущее, деятельность, любовь к народу и к его просвещению. Игумен – добрый и весёлый старик, неутомимо трудившийся всю свою жизнь. Образования он сам не получил, но он понял цену образования, и послал двух молодых людей, воспитывавшихся с детства в монастыре, для обучения в Белградской семинарии.
Возвратившись на родину, иноки эти, ОО. Серафим и Никифор, открыли в монастыре первоначальное училище, в котором при нашем посещении было 8 мальчиков: число малое, но большаго нельзя и требовать. Окрестныя деревни и город Требинье слишком удалены от монастыря, для того чтобы воспитанники могли ежедневно приходить в школу; они должны жить в монастыре, а платить за их содержание родители не в состоянии: сами они с трудом могут прокормиться с семьею, средства же монастыря так скудны, что содержать значительное число детей для него невозможно.
Вот училище, которое могло бы принести истинную пользу! Народ, окружающий Дужи, правда, самый бедный, но за то самый добрый, самый крепкий, самый деятельный во всей Герцеговине. Он жаждет образования и богато одарен способностями: замечательно, что из христиан, которые отличились, в Боснии и Герцеговине, особенною смышленостью в торговом деле или склонностью к трудам умственным, большая часть вышли из Требиньскаго края. Какое бы тут было зерно деятельности, если бы только дали этому народу какое-нибудь средство приобрести начатки образования!»
Автор
Александр Фёдорович Гильфердинг (1831-1872) – русский учёный, славяновед и фольклорист. В 1857 году прибыл в качестве русского консула в Боснию. Результатом пребывания на этом посту, среди прочего, стала книга «Босния, Герцеговина и Старая Сербия». Она была издана в 1859 году, а затем переиздана в 1873 в третьем томе собрания сочинений Гильфердинга.
Дужи на Google Map: https://goo.gl/maps/zjDbdQkAzQJss3yUA
Текст: Александр Гильфердинг «Босния, Герцеговина и Старая Сербия», СПб, 1873, public domain
Фото: (если не указано иное) Елена Арсениевич, CC BY-SA 3.0.
Читайте также
Монастырь Дужи (в наши дни)
Гильфердинг о монастыре Житомислич
Гильфердинг о монастыре Гомионица