«Вдруг, за небольшим поворотом, нас поразила великолепная картина. Поперек ущелья, вдруг точно выросли из земли яркия* очертания стен и минаретов.
Картина эта выступила перед нашими глазами так внезапно, здания, освещенныя заходящим солнцем, так резко выдавались из темнаго ущелья, что нам показалось, будто перед нами выдвинулась театральная декорация. Мы сначала остановили лошадей, чтобы полюбоваться видом Травника, а потом погнали их, желая достигнуть скорее прекрасного города.
* В цитируемом тексте орфография и пунктуация авторские за исключением «ятей» и «еров», которые мы убрали из соображений удобочитаемости.
Увы! Как он разочаровал нас, когда мы увидели его вблизи. Что нас восхитило, были развалившияся стены никуда не годной крепостцы, старыя, дрянныя мечети; а улицы Травника, – Боже мой, как оне тесны, круты, гадко вымощены, грязны! А конак (дворец) визиря, дома, лавки – все это черно, гнило, покосилось на бок, частью совсем заброшено. Мы проехали весь город, безпрестанно наклоняя голову, чтобы не задеть лбом о высунувшиеся на улицу балконы и навесы, безпрестанно подбирая возжи наших коней, чтобы не дать им поскользнуться на крутых спусках, неровно вымощенных большими гладкими камнями.
Наконец добрались до Травницкаго хана, но он оказался так отвратительным, что мы решились послать к каймакаму (вице-губернатору) просить об отводе нам квартиры. Вскоре явился какой-то Турок в военном платье и возвестил, с разными комплиментами, что один Травницкий бег просит нас быть у него мусафарами (гостями). Мы последовали за ним по разным улицам и переулкам, и увидели наконец с изумлением, посреди посторнаго двора, обнесеннаго низким красивым забором большой дом в два этажа, с высокими окнами и с крыльцом на Европейский лад, словом сказать, Европейский барский дом. «Славный дом у Дервиш-бега, сказал нам проводник, когда мы подходили к воротам, такого дома нет в целой Боснии! Да и сам бег такой человек, что подобнаго ему нет у нас»!
На лестнице встретил нас молодой человек, небольшаго роста, худощавый, с черными выразительными глазами, в розовом архалуке и обыкновенном красном фесе, пожал нам руку и повел через обширную, чистую переднюю, в хорошо меблированную гостиную. С одной стороны ея, под окнами, сделан был во всю длину стены Турецкий диван, с другой стороны – стояли стулья и стол, украшенный часами, подсвечниками и разными безделками, произведениями Австрийских фабрик: Турция в этой комнате совсместилась с Европою. В углу над диваном, на полке, лежало несколько книг – красивая рукопись стихотворений Хафиза, Турецкий календарь и другия Турецкия издания. Я выразил Дервиш-бегу свое удивление видеть в Травнике дом, как будто бы перенесенный из Европейскаго города, и спросил его, каким образом он решился отказаться от старинных обычаев.
«Так, отвечал он: я уже давно увидел, что Немцы и Французы и другие народы живут умно; так я и перенял от них, что мог; а в прошлом году я сам поехал в Немецкую землю (т. е. Австрию), был в Осеке, Пеште, Вене. Там насмотрелся я чудес: вапуры (пароходы), огненные возы (локомотивы), фабрики, и какие высокие дома! Беда только в том, что там нашему человеку разговориться нельзя. В Осеке и Пеште ещё понимают по-Босански, а в Вене пришлось мне ходить с одним торговцем «Влахом», который знал и наш язык и Немецкий».
(…)
Дом Дервиш-бега и его хозяин суть главнейшия достопримечательности Травника. Кроме их, эта прежняя столица Боснии не представляет ничего любопытнаго. С тех пор как (в 1852 г.) главное управление Босниею перенесено в Сараево, Травник опустел, торговля покинула его, многие жители, в особенности из Православных, переселились в другие места. В собственном городе почти все население Мусульманское: там около 1000 Мусульманских домов и только 60 Христианских, большею частию Православных.
Православные выстроили недавно, за городом, небольшую церковь (чрезвычайно бедную) и содержат при ней школу. Католики занимают особый квартал, ниже собственнаго города, по ту сторону Лашвы, у подножия Виленицы, именуемый Долац; их считают там 800 душ; у них есть также церковь, построенная в 1855 г., и элементарная школа.
На другой день нашего приезда в Травник мы сделали визит каймакаму, чрезвычайно глупому Турку; «дворец», в котором он живет, есть ничто иное, как грязный полуразвалившийся сарай; комнаты не велики, нет никакого убранства. В этом «дворце» обитали до 1852 года Султанские визири, управлявшие Босниею; характер здания свидетельствует, в каком пренебрежении они находились и как мало они заботились, безпрестанно выгоняемые и сменяемые другими, об улучшении и украшении своего жилища.
Выкурив трубку у Травницкаго правителя, мы поехали осматривать крепость. В ней помещается небольшой гарнизон. Вид с нея на Травник весьма хорош. Дома тянутся разнообразными полосами в узкой долине, следуя поворотам речки и изгибам гор. Две горы как будто бы сдавили жилища человеческия в тесную кучку: с правой стороны тяжелая скалистая масса Влашича, с левой менее строгая очертаниями Виленица. Над серыми кучками домов возвышаются кое-где белые минареты».
Автор
Александр Фёдорович Гильфердинг (1831-1872) – русский учёный, славяновед и фольклорист. В 1857 году прибыл в качестве русского консула в Боснию. Результатом пребывания на этом посту, среди прочего, стала книга «Босния, Герцеговина и Старая Сербия». Она была издана в 1859 году, а затем переиздана в 1873 в третьем томе собрания сочинений Гильфердинга.
Текст: Александр Гильфердинг «Босния, Герцеговина и Старая Сербия», СПб, 1873, стр. 260-264, CC BY-SA 3.0.
Фото: (если не указано иное) Елена Арсениевич, CC BY-SA 3.0.
Читайте также
Александр Гильфердинг о Сараеве